Если бы несчастная королева Франции Мария-Антуанетта действительно произнесла ту историческую глупость, которую ей приписывают («Если у народа нет хлеба, пусть едят пирожные»), то, скорее всего, вместо слова «пирожное», она бы употребила «бриошь». Знаменитая французская сдоба два с лишним века назад была более популярна, чем сегодня. Поэтому когда в Провансе на рынке мы наткнулись на стенд булочника, тут же бриоши и запечатлели. Благо они в этом регионе совершенно не похожи на, допустим, парижские.

Замечательный французский гастроном Лоран Бурсье рассказывал мне, что «золотая эпоха» бриоши пришлась на первые послевоенные годы ХХ века. В 1941 году во время немецкой оккупации французским пекарям было запрещено использовать масло и сахар, которые считались стратегическими продуктами и должны были идти на пропитание немецких войск. Когда немцев прогнали, всем французам захотелось настоящих бриошей! А сейчас едят менее калорийную пищу.

Еще одна проблема бриоши — она ассоциируется с католической религией. Во Франции по церковным праздникам бриошь освещают, как в России куличи. Но люди становятся все менее религиозными. Только 10% французов регулярно посещают церковь.

В каждом регионе своя бриошь. И этим она отличается от багета и круасана, рецепт которых одинаков повсеместно. Есть соленые и сладкие, большие и маленькие. В Париже — маленькая бриошь в форме женской груди. В городе Тур есть знаменитая булочная, расположенная прямо напротив железнодорожного вокзала. Там продают только бриоши — и так последние сорок лет. Ну, а какие бриоши в Провансе, — видно на снимке.